- Вы не вернетесь. Как бы того не хотели или не хотели.
Нисс'Моза с вопросом посмотрела на Оливию, которая заворожено наблюдала за магическими возмущениями в поверхности не менее магического столика. Фея пока еще не привыкла к самой мысли, что покинула место своего заточения навеки, но всё-таки, услышав о том, что пустоши его родного мира более никогда не будут увидены ею, Нисс'Моза ощутила болезненный укол в сердце. Тугая и ноющая душевная боль, которая смешалась с испугом сковала душу крылатого создания, заставляя крепче сжать рукоять косы двумя руками. Да, её мир был разрушен её собственными руками, но это был всё еще родной и любимый мир, в каком бы печальном состоянии он не был. И она его бросила умирать в одиночестве, когда как могла встретить конец всего вместе с ним, как она и представляла - её последний вздох унесёт последнее дуновение ветра в мире, о котором никогда не вспомнят. Но теперь и этому не суждено сбыться, Великий Лес, обратившийся в пустоши, проведёт остаток ему отведённый без своего Хранителя, без звона её смеха и без горьких слёз, что вместо дождя орошают безжизненную почву.
Она ничего не стала отвечать на это, чувствуя, как ком подкатил к горлу. Фея и вовсе замерла, стараясь не двигаться, потому как последствия перемен уже проносились перед глазами и чувство вины еще сильнее сдавливало её, обращая любые мысли в мрак и тлен. Она ощущала, как виновата перед страданиями Великого Леса, что теперь она здесь, будет наслаждаться новой жизнью, избежав честной судьбы, в то время как результат её греха остался где-то позади и без её внимания.
- Это более чем благородно, Нисс'Моза. Раздор бывает даже в крепкой семье. Мы с Луной часто спорили, ей было обидно, что я танцую в сумерках, и даже при свете солнца. Завистливая, но родная сестра. Впрочем, Холод нас каждый раз мирил...
Слова Лирьен чуть отвлекли Нисс'Мозу от ментального самобичевания, заставив задуматься над вещами, о которых она говорила. Сама сущность родства была незнакома фее распада, потому как её породил сам Великий Лес и сложно было назвать это в привычном понимании родством. Она просто существовала. Старый друид рассказывал Ниссе о своей семье, но всё это было чуждо и далеко той, кто жил тысячелетиями и всякий раз перерождался, чтобы составить компанию уходящим на покой старику или старушке. Да и всех их Нисс'Моза не могла вспомнить, как бы ни старалась - всё смешалось в серую массу без деталей, только лишь последний друид запомнился фее, но она предпочитала его не вспоминать, ибо сразу же ощущала вину за его смерть.
Нисса попыталась улыбнуться, но в этой улыбке не было ничего, кроме как попытки упрятать свою боль, что было характерно для феи. Всё-таки, она не привыкла к чужому осуждению, а поэтому справлялась с этим самостоятельно и вполне успешно. Она прошла по столу еще несколько шагов и уселась за столик, как раз к этому времени объявился парнишка, который занёс в номер еду. В ноздри вдарил букет ароматов, которые фея успела позабыть. А вскоре блюда заняли своё место на поверхности стола, источая аппетитные запахи, которые пробудили в Нисс'Мозе чувство голода. Она редко питалась в пустошах Земель Распада и чаще всего это было сложно назвать едой, а в последние годы жизни трапезы стали исключительной редкостью, когда ей удавалось найти еще живые серые лишайники, да мелких насекомых, которые успевали быстрее иных приспособиться к изменению мира, чтобы прожить чуть дольше остальных.
Подскочив со своего места и бросив свое орудие труда и обороны, Нисса почти в момент оказалась поблизости с обещанным ей картофелем. Румяная корочка блестела от ароматного масла, а аромат чеснока и трав сводил с ума, заставляя желудок неприятно скрутиться от непривычного количества еды, настоящей еды. Совершенно не зная порядков цивилизации, фея накинулась на круглую картофелину, что повесу была едва ли меньше самой Нисс'Мозы, и начала отрывать от неё куски руками, чувствуя, как нутро запечённого картофеля обжигает пальцы. Сейчас ей было всё равно, сколь горячая еда бы не была, поэтому она с быстрой скоростью и жадностью начала запихивать еду в рот, будто еще мгновение и всё это отберут.
- Как же вкусно! - проговорила фея с набитым ртом, совсем не заметив, как слёзы скатываются с уголков глаз не каплями, а целым потоком. - Спасибо, спасибо большое, спасибо...
Она повторяла слова благодарности, пока это не превратилось в нечленораздельный бубнёж, пока фея пыталась проглотить куски явно большие, чем она могла. Хранительница Леса металась вокруг тарелки, пытаясь попробовать всё, что было в её содержимом, будь то картофель или кусочек запечённого чеснока, даже травы шли в ход, которые по сути лишь украшали блюдо, отдав весь свой вкус. Увлёкшись поглощением пищи, настоящей пищи, она почти полностью позабыла об окружении, но не о своём товарище. С набитым ртом и жуя по пути, фея уже несла к Руфусу здоровенный кусок картофеля, источавшего пар, такой большой, что ей с трудом удалось его донести до гриба. В итоге, кусок корнеплода оказался перед Руфусом и фея, наконец-то проглотив еду, проговорила ему что-то на дикопесни друидов. Только после этого гриб сделал шаг к еде и схватил её трёхпалыми руками, чтобы разломать кусок картофеля на более мелкие кусочки. После своебразной процедуры, Руфус просто встал на получившийся субстрат своими ногами. Наверное, что-то и происходило, но на невидимом человеческому взгляду уровне.
Нисс'Моза же, перепачканная в кулинарных шедеврах Благословленного Бублика, посмотрела на своих новых друзей и благодарно улыбнулась, будто малое дитя, получившее угощение от взрослых. А после снова напала на картофель, не трогая остальных продуктов.
